из передряги куда хуже, чем моя, а мне пытается помочь столько людей, а я добровольно отказываюсь от этой помощи. Аманда считает меня неблагодарной, и она права. — И раз помощь тебе не нужна, я ухожу, — отходит от меня она. — Я думала, что ты не в силах справиться с этим самостоятельно, я думала, что раз Джек не по своей воле вышел из игры, то я из чистой солидарности и сочувствия сама помогу тебя, но теперь я не буду этого делать, потому что знаю, что помощь тебе не нужна. Ведь если бы ты действительно хотела уйти от Брайана, то ты бы не прогнала Джека и уже давно бы ухватилась за первую протянутую тебе руку помощи. И жаль, что я поняла это только сейчас, жаль, что я зря потратила на тебя столько времени!
Аманда задерживает на мне недолгий взгляд полный злости, взгляд, в котором едва ли не горит огонь от ярости, а затем она отходит от меня к всё ещё закрытой двери.
— Счастливой семейной жизни, Кларисса, — оборачивается на меня она. — Надеюсь ты никогда не пожалеешь, что упустила и самовольно попрощалась с возможностями всё изменить, но это навряд ли.
Аманда отпирает дверь и выходит из уборной, оставляя меня здесь одну.
Я несколько минут стою без движений посреди туалета и только потом оборачиваюсь к зеркалу, переводя взгляд на своё отражение.
Я знаю, что Аманда права, я и до неё знала всё то, что она мне сейчас сказала, но… всё это хранилось глубоко внутри меня, я просто не хотела в это верить, но теперь мне придётся.
Я трусиха и всегда ею была. Я могла защитить друзей, могла подставить себя опасности, защищая их, но только не себя. Я всегда бежала от собственных проблем, не желая в них разбираться и их решать, но в это раз я не бегу, а наоборот стою на месте.
Сначала я боролась, но потом… сдалась и как сказала Аманда — смирилась. Я нашла комфортную точку в отношениях с Брайаном и эта точка — точка молчания. Я начала его слушаться, начала ему поддаваться и поняла, что это довольно удобно. Он не поднимал на меня руку и меня это вполне устраивало. Страх жил во мне, но я к нему привыкла также, как и привыкла постоянно себя жалеть, также, как и привыкла говорить самой себе о том, что в моей жизни всегда что-то идёт не так, что всё это просто моя судьба, от которой мне никуда не деться и которую мне не изменить. А когда у меня появился реальный шанс уйти от Брайана, шанс вновь стать собой, вновь вернуть себя настоящую, когда у меня появилась помощь… я этого не захотела. Страх, неуверенность… не знаю, что именно не дало мне рискнуть, наверное, всё вместе.
Я боялась, что ничего не выйдет и станет только хуже, но как сказала Аманда: я даже не попробовала, я даже не попыталась.
Я больше боялась не за Джека или его семью, не за своих друзей или сотрудников я больше всего боялась того, что если ничего не выйдет, я потеряю тот комфорт, что обрела, я боялась, что мне вновь придётся привыкать к заточению, вновь искать покой. И я знаю, что не права, знаю, что сама всё испортила и далеко не в первый раз, но я не такая сильная, как Аманда, я просто не могу справиться со страхом, просто не могу справиться с самой собой.
И я уверена, что ещё пожалею об этом, что в будущем, возможно даже в недалёком будущем я буду корить себя за то, что не воспользовалась ни одним шансом на лучшую жизнь. Я знаю, что буду винить себя за слабость, за бездействие, я знаю, что буду себя ненавидеть за то, что даже не попробовала, что даже не попыталась, что самовольно отказалась от помощи, что самовольно её оттолкнула. Я знаю… и эта правда, которая должна меня освободить, которая должна меня отрезвить, которая должна дать мне толчок на смелость, на действие… она меня не освобождает, а лишь заставляет себя ненавидеть. И эта правда отбирает у меня лживую надежду, которая всё это время жила в моём сердце, она отбирает у меня надежду, которой я мучила себя, хотя заранее знала, что никакой надежды у меня нет. Я просто обманывала себя, как и всегда.
И больше эта правда никак на меня не действует, она лишь убивает меня, она лишь меня душит, но она меня не спасает, она мне не помогает, потому что я этого не хочу, потому что я боюсь, и я знаю, что буду бояться уже всегда.
Глава 47
Слова Аманды звучат в моей голове даже когда она уходит. Забавно и иронично, что именно она, что только лишь Аманда сказала мне правду, высказала мне всё в лицо, а мои близкие… не смогли на эту правду осмелиться.
Я жалкая… я знаю, и с этим осознанием и тугой тяжестью внутри я возвращаюсь в шумный зал, и тут же заметившая меня Джессика скорее спешит подойти ко мне.
— Всё хорошо? — обеспокоенно спрашивает у меня подруга, пока я пытаюсь прийти в себя и изумиться, как Аманду здесь никто не узнал. — Тебя долго не было…
— Да, всё хорошо, — сфокусировавшись на Джессике, отвечаю ей я, — меня просто всё ещё периодически тошнит.
Джессика задерживает на мне задумчивый взгляд, взгляд, в котором читается явное недоверие. Я не хочу, чтобы она или ещё хоть кто-то знал, что Аманда была здесь, просто не хочу, поэтому надеюсь, что подруга не начнёт задавать лишних вопросов.
— Ты очень красивая невеста, — с грустью и в улыбке и в глазах улыбается мне Джессика, одной рукой поправляя мою фату, которую я уже хочу снять.
— Джесс, — перехватываю руку подруги я, когда замечаю блеск от накативших слёз в её глазах.
— Прости, — выдыхает она, подаваясь вперёд, и крепко обнимает меня.
— Джессика, — шепчу я, обнимая подругу и слыша, как она всхлипывает, и надеюсь не разреветься сама, — не извиняйся…
— Адам рассказал мне, что всё это из-за Фрэнка, — тихо отвечает мне Джессика, и я замираю на месте. — Боже, мне так жаль!
— Успокойся, — отстраняюсь от неё я, решая сначала успокоить подругу и только потом отчитать за всё Адама. — Это уже давно в прошлом и твоей вины здесь нет. Фрэнк просто моральный урод, и… в конце концов, я сама во всём виновата, я сама во
